Как оборвать запой?

 

Во время запоя природа человека избирает кратчайший путь употребления алкоголя для выравнивания своего состояния, боится делать скачки, резко прекращая употребление. Все многообразие жизни подчинено немногим принципам. Налил, выпил и в тюрьму. Таким извращенным образом исполняется всеобщий принцип жизни живого, принцип целесообразности в природе, только в полной несвободе, мнимой реальности. Больные отвергают реальность из-за своей слабости и жестокости внешнего мира, а не делая свободный выбор, продиктованный моральным законом. Отказываясь от диктата морального закона, попадают под закон детерминизма, причинно-обусловленного поведения.

Больному трудно принять собственную неполноценность, о которой ему говорит референтная группа, обретая цельность в выполнении вышеуказанного извращенного всеобщего правила.  Другие, паразиты в сознании говорят о бесталанности, бездарности, невостребованности. Чем морально беднее человек, тем больше кропотливого и изнурительного труда требуется для вывода из запоя, тем сложнее переварить правду о нереальности такой внешне правильной концепции больного и тем привлекательнее спасительные «чудеса». Порой чудеса в виде галлюцинаций прерывали запой. Так, больная Светлана, 35 лет, после выведения из запоя «увидела» лучи, исходящие от иконы, и после этого не пила 5 лет. Но чаще галлюцинации устрашающие и усиливающие реальность нереального, запечатывая его опытно голосами и видениями.

Проблема вывода из запоя в Киеве заключается в трудности переубеждения больного о необходимости выхода к трезвой жизни. Больному кажется все лишенным смысла. Он похож на Гамлета, который заглянул в суть вещей — и все оказалось лишенным смысла. Это связано, повторимся, с тем, что рассудком эксплуатируется всеобщий принцип кратчайшего пути и целесообразности в природе. Такой принцип универсальный и приложим ко всем ситуациям.

При болезни человек представляет жизнь, в которой все заранее известно. А при попытке исследовать свои неудачи, он наталкивается на такую разнородность их законов, что делает невозможным объединение частных закономерностей в общий принцип. И перескакивает к самому общему принципу, но оправдывающему свое бедственное положение во всех ситуациях. Алкоголь является единственным способом, связывающим весь опыт при рефлексии своей жизни. То есть субъективный принцип способности к суждению. Больной, встречая везде подобное симптоматическое единство, испытывает радость, чувствуя освобождение от некой потребности, как будто алкоголь благоприятствует его намерению. Такое единство существует, несмотря на то, что его не возможно ни усмотреть, ни доказать — и возникает суеверие, где идолом служит алкоголь.

Можно сделать вывод, что состояние запоя неумолимо подчинено извращенному моральному закону: больной должен выпить, даже не всегда испытывая удовольствие, которое иногда и возникает, чтобы противостоять «соблазнам» трезвой жизни. Главная подстановка заключается в том, что настоящий моральный закон укоренен в вечности, в мире, каким он должен быть и какими  он должен быть заполнен добродетелями и сопровождающими их радостью и счастьем. А при алкоголизме принцип целесообразности укоренен в будущей неотвратимости смерти. Человек приближаясь к цели испытывает радость. Нормальный, поступая по моральным принципам (хотя радость не обязательна, достаточно долга, питающегося принуждающим моральным законом), а больной — приближаясь к гибели.

Опубликовано в Статьи

Cтатьи