Зеркало для души (часть восьмая)

В прошлом посте говорилось, что при утрате своей функции посольства более весомого мира душа помещается в «тюрьму» — синдром психического расстройства, который для удобства дальнейших рассуждений мы назвали «повторяющаяся субъективная реальность». Петь о тюрьме реальной и психической может только человек, для которого свобода и, связанная с ней расширяющаяся субъективная реальность, — зло. Любители такого искусства обязательно замыкаются в своей индивидуальной тюрьме. Оказалось, что таких миллионы. У них одинаковые мечты и фантазии, ограниченные примитивными инстинктами. Восторг вызывают «певцы», которые так явно, точно зеркалят их убогий мир. Я недавно ехал на автобусе в Харьков и всю дорогу слушал шансон и популярную в Советском Союзе музыку, рассчитанную на крепостных. Испытал похожее на Пошлую Молли мерзостное чувство. Такое впечатление, что тебя насилуют до полного отупения. Сопротивляться очень сложно. Как сложно сопротивляться симптомам психического заболевания. Они забирают внимание и свободу, ты не можешь думать о чём-то ином, а о песни думать нечего. Получается психоделическое состояние, сродни наркотическому. Пустота, о которой мы писали при лечении героиновой зависимости, когда пациент списал толстую тетрадь одним предложением: «Никаких нет мыслей», расширяется в голове. Это не просто обьяснить. Ведь были песни на стихи Шекспира, а у фараона в клипе красивые картины, отмечены высоким стилем. И все же это искусство — болезнь, причина которой не соответствие упаковки и содержания. Когда Шариков, танцуя под балалайку, исполняет «Яблочко», то это органично. А представьте, Шариков поёт Шекспира «Оставь меня, но только не теперь». Убогие, психически больные люди, без критики, не осознающие своего бедственного положения, могут органично петь о своих настоящих переживаниях — о «димедрольных» язвах, о своём бреде, как «Химические братья». Может я слишком категоричен, но рок, рэп не могут исполнять крепостные, для которых свобода — зло, их вполне устраивает безответственное существование, и их песни «Яблочко». На Демеевке когда-то проводили музыкальную психотерапию для пациентов с зависимостями в остром периоде. Они танцевали в комнате со стеклянными стенами, в белом военном белье, испачканном фекалиями, под действием психотропных препаратов — это было неописуемое глумление. Когда поют певцы наркоманской музыки, я всегда вспоминаю эту картину и не вижу разницы и испытываю то же, пока ещё недостаточно осознанное, неописуемое чувство.

Опубликовано в Статьи

Cтатьи